Муравейник Хеллстрома.[Херберт Ф. Муравейник Хеллстрома. Фаст Г. Рассказы] - Говард Фаст

— Какие новости от нашего патруля в высохшем русле ручья? — спросил он. — Есть у них новая информация о переговорах, ведущихся из автомобиля, что находится под наблюдением?

— Внешние все еще в тупике, Нильс. Они называют все это «очень странным случаем» и время от времени обращаются к некоему Гаммелу.

— Путаница, — перевел Хеллстром. — Военный сленг: нормальное положение запуталось.

— Что-то не так, как ожидалось?

— Да. Если услышите что-либо новенькое, сообщите мне.

Хеллстром выпрямился и подумал о том, чтобы позвать Салдо, посланного для осторожного наблюдения за ходом работ по «Проекту 40»., Выбранное для наблюдения место — конец длинной галереи на уровне 50 — казалось не слишком удобным, поскольку основные работы велись ближе к середине, по крайней мере, на расстоянии полумили, но исследователи проявляли повышенную раздражительность после инцидента с «вмешивающимся наблюдателем». Хеллстром рассчитывал на умение Салдо справляться с положением. Для них в доме было предельно важно знать даже о незначительных успехах в работе.

«Блеф не сработает с Внешними, — думал Хеллстром. — Муравейник может рассчитывать только на небольшой выигрыш во времени, может продемонстрировать станворды для создания иллюзии еще более мощного оружия, основанного на том же принципе. Но Внешние потребуют демонстрации. И придется вспомнить предупреждение Харла. Угроза использования абсолютного оружия кладет на спусковой крючок палец противника, способного сказать: так используйте его! Оружие должно быть применимо с энергией, меньшей чем абсолютная, и результат должен быть наглядным. Блеф недолговечен. Рано или поздно раскрыть карты придется — и что тогда?»

Дикие Внешние были очень странными. Они были склонны не верить в насилие, пока оно не применялось в отношении них.

Возможно, это неизбежно в мире, в котором общества основаны на угрозе, насилии и иллюзиях абсолютной власти. Разве можно ожидать, чтобы люди, подобные Джанверту, думали менее определенными категориями, думали об ответственности перед жизнью и взаимопереплетенных связях живых систем, о включении людей в великий круговорот жизни? Такие концепции покажутся вздорными Внешним, даже приверженцам нового течения — экологии.

Из частных записей Джозефа Мерривейла:

«Что касается инструкций, переданных мне в аэропорту, то я прибыл в Лейквью поздно вечером в воскресенье для установления предварительной связи с ФБР — Ваверли Гаммелом, подготовившим в Фостервилле базу. Он довез меня в город, куда мы прибыли в 23.18. Гаммел сообщил, что он не предпринимает пока никаких мер, за исключением организации наблюдения за зоной с расстояния приблизительно в две мили силами четырех автомобилей и девяти человек. Согласно Гаммелу, его действия вытекали из полученных им инструкций, что не согласуется с тем, что мне было сообщено на брифинге, посвященном возлагаемой на меня операции. Гаммел высказал сомнение в том, что в подоплеке всего дела — наркотики. Он читал предварительный отчет о результатах вскрытия трупа Перуджи. Я вынужден опротестовать свою зависимость от другого агентства в деле, где ответственность возложена на меня. Разделение полномочий ставит меня в ложное положение, прямо ведущее к возникновению недоразумений. Рабочее соглашение, не скрепленное формально, по условиям которого я веду дело, может только обострить существующие противоречия. Поскольку многие шаги по этому делу уже были предприняты в рабочем порядке без моего согласия, я вынужден заявить формальный протест на самом раннем этапе. Сложившаяся ситуация грозит нам серьезными неприятностями. Должен подчеркнуть, что ведение всей операции решительно расходится с моим пониманием решений, вытекающих из преследуемых нами целей».

Салдо побил рекорды скорости, поднимаясь на поверхность с уровня 5000 футов, где исследователи готовили эксперимент. Скоростные лифты имелись только в так называемых новых галереях, расположенных ниже 3100 футов, но и они двигались все с меньшей скоростью по мере подъема. Работы, проводимые в новых галереях на глубине 3800 футов, слегка его задержали, и он решил спросить Хеллстрома, нельзя ли эти работы свести к минимуму на все время кризиса.

Он оставил молодого помощника в лаборатории в юго-восточном торце галереи с секретным оружием, реквизированным Салдо, — биноклем, недавно бывшим собственностью Внешнего Дюпо. Бинокль раскрывал картину повышенной активности исследователей, которую Салдо интерпретировал как готовность к тестированию системы. Но приближаться к эпицентру событий он не осмелился. Указания Хеллстрома на этот счет были четкими. Только сам Хеллстром мог вмешаться, и Салдо, понимая важность происходящего, отправился на встречу с Хеллстромом с целью добиться разрешения на небольшое вмешательство.

Близилась полночь, когда клеть мягко остановилась рядом с домом. Внутри было темно и странно тихо, и он увидел, что большая часть элитных руководителей Муравейника вышла на ночное дежурство вместе с Хеллстромом, стоявшим в северном углу комнаты — массивная фигура на темном фоне закрытого жалюзи окна. Салдо сознавал, что не оценивает слишком высоко состояние едва ли не большинства из присутствующих здесь, за исключением, пожалуй, Хеллстрома, да и того с отдельными оговорками. Некоторым из них стоило бы поберечь силы на завтра.

Салдо знал, что найдет Хеллстрома здесь, и не видел ничего странного в этом; будь он на месте Хеллстрома, он тоже бы стоял сейчас именно у северного окна.

Хеллстром повернулся и увидел направляющегося к нему Салдо.

— Салдо! — сказал он. — Есть важные новости?

Салдо подошел ближе и, понизив голос, объяснил, почему он покинул лабораторию.

— Ты уверен, что они готовятся к тестированию?

— Очень похоже. Уже несколько часов они протягивают кабели. На других моделях это всегда означало подготовку к тестовым испытаниям.

— Как скоро?

— Трудно сказать.

Хеллстром сделал несколько шагов назад, затем вернулся. Утомление проглядывалось в контроле им своих движений. Он остановился перед Салдо.

— Мне непонятно, как они собираются проводить испытания. — Хеллстром потер подбородок. — Они потребовали всю галерею.

— Да, они ее всю используют, и вентиляцию, и странные конструкции из труб, проложенных ими по всей длине галереи. Подставили под них все, что нашли — стулья, скамьи, — весьма странное сооружение. Они даже забрали насос с уровня сорок два гидропоники. Просто пришли, отсоединили его и унесли. Реакцию менеджера можешь вообразить, но они ему сказали, что все делается с твоего ведома. Это так?